¹ У Еврипида («Финикиянки», 63 сл.) мотив действий сыновей – скрыть позор забвением; «он живой в доме», – добавляет к этому Иокаста.
² Имеется в виду известная сцена из «Айвенго».
³ Франк-Каменецкий вел в ИРКе семинар по генетической поэтике, в котором занимался историей поэтических метафор. См. также его опубликованные работы: Отголоски представлений о матери-земле в библейской поэзии / Язык и литература. Т.VIII. Л., 1932. С. 121–136; Разлука как метафора смерти в мифе и в поэзии / Известия АН СССР. 7 сер. ООН. Л., 1935. № 2. С. 153–173, а также теоретическую статью: К вопросу о развитии поэтической метафоры // Советское языкознание. 1935. № 2. С. 93–145.
⁴ См. подробнее об этом мотиве в работе О. М. Фрейденберг «Слепец над обрывом» (Язык и литература. Т. 8. Л., 1932).

¹ Историческую основу легенды о Роберте Дьяволе (признаваемую далеко не всеми) прослеживал Боринский: K.Borinski. Zur Legende von Robert dem Teufel Zeitschrift für Völkerpsychologie. Bd. XIX. S. 84; Eine ältere deutsche Bearbeitung von Robert le Diable Germania. 1892. № 1. S. 60, ср. Ив. Жданов. Василий.... // ЖМНП. 1894. III. C. 95 сл. См. историю этого герцога в норамнской исторической хронике: Les cronicques de Normendie (1223–1453); Réimprimées Pour La Première Fois D'après L'édition Rarißime De Guillaume Le Talleur (mai 1487) avec variantes et additions tireés d'autres édition et de divers manuscrits, et avec une introd. et des notes par A.Hellots. Rouen, 1881.

¹ «По преданиям, Разин или Пугач жив доселе и сидит в пещере, считает окружающее его золото; Кудеяр – разбойник разгуливает около кладов в невидимом, подземном роскошном саду; вообще по рассказам народа, атаман разбойников всегда окружен был чудной силой и властью, вместо лодки расстилал ковер по Волге и плавал свободно, взвивался на лошади от преследований выше леса стоячего и проч.» (Аристов Н. Об историческом значении русских разбойничьих песен. Воронеж, 1875. С.165; ср. предание о жизни Стеньки на отдаленном острове: Там же. С. 51).
² Фрейденберг использует здесь опубликованное в «Киевской Старине» (1886, март. С. 499) беллетристическое (хотя и рекомендуемое как основанное на источниках) произведение польского писателя Ролле «Кармелюк».
³ Цитируется по Аристову (Об историческом значении... С.140): Раздавали разграблено злато-сереброИ все имение богачествоПо тем ли сиротам по бедныим,По тем ли церквам по божиим;Сами пошли скитатися по разным странам.
⁴ См. Аристов. Об историческом значении... С. 50 и 140–141.

¹ Одновременная демонстрация различий на «блюде истории», которую предлагает «аспирант» напоминает симультантную сцену в театре Марра-Мейерхольда, навеянную знаменитым Мейерхольдовским «Ревизором». Только в «спектакле» сопоставленные варианты сюжета не были «разностадиальны»; во всяком случае это было не существенно. Реминисценция, возможно, не вполне осознанная, из истории этого спектакля заключена, по-видимому, и в упоминании «блюда». Критикуя спектакль и, в частности, чрезмерно выдвинутую в нем роль городничихи в исполнении З. Райх, В. Б. Шкловский назвал свою рецензию «Пятнадцать порций городничихи» («Красная газета» от 22 декабря 1926 г.), которые «подавались» на блюдцах-выдвижных площадках в пятнадцати эпизодах постановки. Это «блюдце» из скандальной рецензии Шкловского так основательно «прилипло» к памяти о постановке Мейерхольда, что В. А. Каверин, вспоминая ее спустя много лет, снова говорит (уже от себя) о «блюдечках-площадках», на которых то в одном, то в другом углу сцены «подавались» явления (Каверин В. А. Гоголь и Мейерхольд // Собрание сочинений в восьми томах. М., 1983. Т. 8. С.295). Нельзя не признать это наше примечание сугубо факультативным. Но разве ткань истории состоит не из таких ниточек?