Басня   —   Лист 493

Эзоп персонифицирует всю басню в целом, с ее обоими элементами. Это очистительная жертва, фармак, козел отпущения, плюс гнома (оттого-то ему и приписывались изречения: напр., в Rh. M. V, 1837¹), гнома, которая поучает воскресению: очистительная жертва, которую сбрасывают со скалы в преисподнюю, а она засвечивается в небе новым ярким светилом.
Таково катартическое учение орфиков.
VII
Теперь может стать понятным, почему древнейшая басня называется назиданием, – так, как мы это видим у Гезиода, и почему Пиндар тем же термином обозначает победную оду. Басня – не искони самостоятельный жанр, начинающийся у Гезиода и Архилоха; справка, даваемая курсами по античной литературе, просто неверна. В фольклоре басня составляет один из элементов сказки (там, где кривда торжествует над правдой), животного эпоса (хитрости Рейнеке-Фукс², «Калила и Димна»³), но и лирики. Я имею в виду эпиграммы и сколии, которые поются за пиром и попойкой. Эти сколии – басни, всегда обернутые в гному, иногда с элементами личной сатиры, составляют интересный атрибут былого разрывания и еды зверя, ставших обрядовой едой. Не менее законна басня (или, верней, ее следы, которые Wüst принимает за сколий – Skolion etc., Phil. 77, 1921, 26 sqq.⁴) в составе древней аттической комедии: ведь именно здесь, в противоположность трагедии, кривда неизменно одерживает верх над правдой. Но если эти