слава божия осветила его, и светильник его — ягненок (агнец). Спасенные народы будут ходить во свете его, и цари земные принесут в него славу и честь свою. Ворота его не будут запираться днем, а ночи там не будет... И не войдет в него ничто нечистое, и никто преданный мерзости и лжи, а только те, которые написаны у агнца в книге жизни. И показал мне чистую реку воды жизни, светлую, как кристалл, исходящую от престола бога и агнца. Среди улицы его, и по ту, и по другую сторону реки, древо жизни, двенадцать раз приносящее плоды, дающее на каждый месяц плод свой; и листья дерева — для исцеления народов. И ничего уже не будет проклятого... И ночи не будет там... бог освещает их; и будут царствовать во веки веков» (Ар. Iо. 21, 1—27; 22, 1—5). В этом утопическом городе — правда и урожай плодов круглый год; в этом небесном государстве — вечное солнце. Его праведный царь — сам бог; его граждане — святые. Подобно дому Алкиноя, здесь весь город сделан из золота и драгоценных камней: металлический
* град божий, рай, где живет праведное металлическое поколение Гезиода. Но что за деревья, пашни и огороды, которые уже столько раз приносили нам неоскудевающую жатву? Это в райской стране — древо жизни. Но если это так, то как жаль, что до нас не дошел первоисточник Гезиода, в котором, несомненно, заключался трактат не по земледелию вообще, а по уходу и унавоживанию земли в Эдеме...
5
Итак, видение Эра заключает в себе квинтэссенцию утопии: вот этот именно град, который видится ему в преисподней и на небе, он то и есть град божий, идеальное государство, развертываемое в десяти книгах Платоном. И не простой литератур
