передний план ту же тему, но придает ей государственный масштаб; можно подумать, что вопрос еды да ложа — единственный для наших законодательниц. Это перекликается со сказкой, где та же утопия дается серьезно, без комической издевки. Еда и питье выдвигаются там и тут на передний план, подобно пирам всякого золотого века и рая. Однако дело здесь не только в пародиях на древние мифы: эти древние мифы лежат в костяке комедии, в ее структуре. Эсхатологические мотивы наполняют комедию по наследству, в виде ее частичного содержания.
7
Да, так Платон. У него, кроме Политии, есть еще две утопии — Законы и Атлантида. Законы, как и Полития, есть утопия, есть государственный домострой плюс зерцало. Здесь предуказаны все социально-правовые отклики на все людские поступки и дано руководство, как себя вести в отношении государства, общества и личных связей; дом поднят ярусом выше, и мы уже регулируем отношения не хозяина к семье и слугам, а гражданина к гражданству, правителя к государству и к подданным. Справедливость царствует и здесь; Платон как бы гарантирует Гезиоду богопочитание, святость «заповедей» и повиновение порядку. В III книге Законов он рассказывает о возникновении государства. И здесь, как и в Политии, Платон придерживается теории возникновения и гибели,
