Композиция Трудов и Дней Гесиода 2 Утопия   —   Лист 256

Орфизм и пифагорейство, через среднюю Стою, Платон на одном конце, Панэций — на другом — оказали пользу Цицерону. Но, помимо этого, и сам Цицерон многого стоит. Его звездное небо — дом, его космос — светило-человек вовсе не изобретение из Тускулана или Академии. Перенос целой образной системы из сочинения в сочинение был бы совершенно немыслим, если б не находил привычной почвы в сознании Цицерона; никто из нас, каким начетчиком ни был бы в античной литературе, не писал бы подобных вещей. «Видение» божьего, звездного града принадлежит не им только, Платону и Цицерону. Никакая ссылка на их источники не освобождает от факта, что у Платона или Цицерона эти источники находят полную консолидацию, — что эти письменные и устные источники остаются их литературными источниками, а взгляд на вещи предшествует выбору источников и его создает как уже вторичное явление.
Да и какую имеет принципиальную ценность перечисление литературных предшествий и тщательное их восстановление, когда то же, что пишет Цицерон или Платон, можно найти в каком-нибудь апокалипсисе Петра¹? И там бог показывает огромное место, залитое светом, воздух, пронизанный лучами солнца, цветущую неувядаемыми цветами землю, населенную ангелами в световом одеянии и праведниками; показывает и место кары, пылающее огнем, с болотом, полным горящей грязи, с похоронными ангелами в темной одежде.
Итак, «Сон Сципиона» содержит в себе элементы и апокалиптики, и видения Эра, и космогонии из Законов, а сам замыкает не О законах Цицерона, а его О государстве. Звездная утопия