вещи, которые она описывает – первые реальные вещи человеческого обихода, постигнутые в контексте реальных явлений и связей. От кого попал к Алкману этот горшок, кем он сделан впервые, где была взята глина для его обработки, что произошло на том месте, где глина лежала, какова каша и почему она сварена в этом горшке – ничего этого от Алкмана мы не узнаем. Генеалогия, как прием описания, уже отсутствует. Вещь (в широком смысле) воспринимается фронтально, в настоящем; время не делится больше на ступенчатые отрезки последовательных причин и следствий; оно порвало связь с плотно прилегавшими разнородными, прерывистыми предшествиями; оно потеряло пространственную протяженность. Внешняя природа отодвинулась от человеческой жизни; простые, ни с чем не связанные, очень элементарные стоят перед певцом окружающие предметы; он смотрит на них, не удивляясь и не идеализируя, как на простую данность. Прозаична, поэтому, первая лирика, и в этой ее прозаичности – основной ее колорит, но и основной прогресс.
Комментарии: