Евангелие   —   Лист 1 (об.)

Этот* роман до сих пор считается родоначальником нашего европейского романа, и это по двум основаниям: во-первых, в нем действующие лица – люди, простые смертные (а до тех пор Греция выводила в своих произведениях либо богов, либо «героев», т. е. полубогов), а во-вторых – его стержнем является любовная фабула, совсем как в европейском романе (классическая Греция мало интересовалась такими «индивидуальными» темами). Вместе с тем, этот «эротический роман» («эротикой» западная наука называет любовный элемент в античности, хотя бы в нем не было ни сальности, ни вульгаризма) имеет одну до того яркую особенность, что именно по ней получил свое название. Эта особенность заключается в шаблоне сюжета и всего композиционного построения: все эти романы стандартизованы, похожи один на другой: непременно есть герой и есть героиня, которые славятся невиданной красотой и влюбляются друг в друга, как говорится с бухты-барахты – не пьют, не едят, болеют от любви, и вот-вот умрут. Это – обычная завязка. Потом начинается главное. Наши герои не так, так этак, а сходятся: либо это похищение, либо законный брак, либо тайная помолвка. И вдруг – беда. Сразу же начинается водоворот приключений. Во-первых, обязательно какие-то необычайные обстоятельства разлучают наших влюбленных – эта разлука нужна во что бы то ни стало. По большей части им приходится бежать, кому от родителей, кому от соперника, а кому и просто по какой-нибудь неожиданной причине. Тут пружина механизма начинает действовать во-всю. На наших героев нападают морские разбойники, одного продают в рабство, другого еще куда-нибудь. По дороге хоть один из них должен пережить кораблекрушение и случайно спастись на чужом берегу или попасть в новое злоключение. Другой в это время где-то скитается и попадает из одной опасности в другую. Непременно происходят войны и стычки, и наши герои оказываются в плену то там, то тут. Иногда они опять встречаются и опять разлучаются. Судьба бросает их из приключения в приключение, вот-вот приходит им конец. Но вдруг неожиданная случайность – и они опять ожили, опять побежали дальше. Непременно есть и такой эпизод: в наших героев влюбляется какая-нибудь самая могущественная персона, какой-нибудь правитель города или целой, области (либо его жена), а то и сам царь. Но наши влюбленные верны друг другу и ни за это не соглашаются на измену. Тогда, в отместку, их бросают в тюрьмы, бьют, пытают, а потом и казнят. Им уже, казалось бы, не избежать смерти: вот пылает костер, и в него бросают героиню, вот героя уже распинают, вот дикие звери набрасываются, а меч сейчас отрубит голову. Но нет, в сами напряженный момент навстречу бежит случайность, и все кончается благополучно. Конец повести неизменно один и тот же. Наши влюбленные чудесно встречаются, случайно узнают друг друга и возвращаются на родину в полном благоденствии, в полном счастьи навеки. Они отправляются в храм и возносят благодарственные молитвы за спасение.
Этот первый для Европы приключенческий роман наука привыкла называть «греческим романом». Итак, под греческим романом принято понимать жанр эллинистической прозы (примерно I-II века до и после хр. э.), фабула которой состоит из встреч и насильственных разлук влюбленных, с приключениями «мнимых смертей» (кораблекрушение, сожжение, повешенье, звероборство и т. д.). Каким же образом может быть, что евангелия оказались разновидностью греческого романа? Мы сейчас увидим, что это представляется совершенно невозможным только с точки зрения формального подхода, когда в одной руке держат греческий роман, а в другой евангелия, и говорят, что одна вещь в готовом виде нисколько не похожа на другую вещь в готовом виде, – а потому между ними нет ничего общего. И мы тоже настаиваем на том, что эти обе вещи, греческий роман и евангелия, совершенно непохожи друг на друга, что их оформления, действительно, полны отличия и имеют каждая свою собственную физиономию, свое собственное своеобразие. Да, мы это подчеркнем и настоим на этом еще больше, чем сами формалисты. И наша задача – не «смазать» обличье факта, а выделить его. Но почему же и чем отличается греческий роман от евангелий? Этим вопросом мы уже входим в анализ нашей проблемы.