автора
*, и если природа его — комическое передразниванье возвышенного?
2.
Я пробегаю мысленно некоторые средневековые обряды, приходящие мне на память. Конечно, прежде всего вспоминается самое изумительное и самое необъяснимое: это знаменитые пародии на церковные службы, на литургии. В самом деле, что скажем мы на церковное подражание, в церковной обстановке, истории Девы Марии, где главное действующее лицо — осел, где роль Богородицы исполняет сомнительная какая-то девица? Можем ли мы понять или можем ли мы забыть фантастическую процессию оборванцев, которые вводили с большой церемонией осла, покрытого золотым облачением, в церковь, переодевали его там в богатые ризы и производили над ним торжественное богослужение? Можем ли мы объяснить поведение главного духовенства, которое пело при этом славословия ослу и подражало ослиному рычанью? Или что скажем мы на церковную пародию бегства Девы Марии в Египет, в которой принимало участие, опять- таки, все духовенство? Триумфальный въезд на осле веселой девицы прямо в храм; пышное богослужение над ослом у самого алтаря; литургия, смешанная с выпивкой; и эпилог — разгул с разухабистым фарсом1. Что мы скажем на это? Чем объясним мы
