Идея пародии   —   Лист 6

дой* ягненок завернут в пеленки и блеяньем имитирует новорожденное дитя, муж обманно качает его и успокаивает, — и вся эта сцена, с полным соблюдением бытовых форм и с сознательной нарочитостью обмана, связывается с Рождеством Христовым и появлением рождественских пастухов¹. Но я уже не на это обращаю внимание, а на следующее: если дается сознательная симуляция, если перед нами полнота священных или узаконенных форм с мнимым содержанием, то не та-же ли пародия в этих обрядах и сюжетах, что и в Батрахомиомахии? Литургические напевы на вздорный набор слов, служба над ослом, похороны без покойника, свадьба без брачующихся, роды без новорожденного — это та же Батрахомиомахия, где дана известная строго узаконенная форма — и полное отсутствие соответствующего ей содержания.

5.
А в античности? — Перед нами одно и то же явление, настолько архаическое, что античность не моложе в нем средневековья. Я приведу, для примера, только две пародии — на царей и на царский въезд. Свидетельства о них указывают на глубокую древность: для Вавилона, Персии, Иудеи, Рима и Греции давно установлены праздненства шутовских царей, которые набирались в священные дни, из преступников или чер