Иосиф   —   Лист 4 (об.)

¹ O coitus in agro см. Mannhardt, Myth. Forsch. 1884, 238 sq., Wald und Feldkulte, 1877, 1, 469 sq., 480 sq. Я чрезвычайно признательна П.Н.Беркову, указавшему мне сказку из «1001 ночи» (N919, Henning) такого содержания. Один человек имел жену, которую очень любил и чтил; имел он также сад, который ежедневно с заботливостью поливал. Однажды жена спросила его, что он посадил с этом саду; человек ответил, что он взращивает там все, что она любит, и для этого он ухаживает за ним и поливает. Тогда жена стала его просить, чтоб он взял ее с собой в сад, и она сотворит там за него молитву. На другой день они оба приходят в сад и муж ждет обещанной молитвы; однако, жена отказывается ее совершить до тех пор, пока муж не соединится с ней. От этого требования муж приходит в отчаяние, так как боится свидетелей и позора. «Разве тебе не достаточно меня дома?» говорит он ей, и ссылается на ожидающую его работу. Жена, однако, начинает упорствовать и настаивать, говоря, что для поливки сада есть много времени. Наконец, муж поддается. Тогда выскакивают двое молодых людей, которые приняли мужчину за нарушителя брака, а женщину за блудницу, и требуют, чтоб эта женщина отдалась им, иначе они донесут судье о публичном непотребстве. Тщетно мужчина говорит им: «это моя жена, и я хозяин сада»; молодые люди убивают его, а затем совершают насилие над женщиной. Эта связка в высшей степени выразительна. Обладание женщиной и садом отождествляется; ‛полить сад’ значит ‛соединиться с женщиной’; насильственное соединение происходит в саду, и ему предшествует отказ мужа, агрессия жены; вслед за половым актом в саду должна произойти молитва; мужчина уподобляется нарушителю брака, женщина – блуднице. П.Н.Берков, не знавший моего материала, привел эту сказку в опровержение моей мысли о фольклорном сюжете Мопассана; с его точки зрения, оба сюжета похожи, но у Мопассана генезис чисто реалистический. Что до сказки, то со стороны реалистичности она не выдерживает никакой критики; если не знать семантики всех перечисленных мотивов, она нелепа (зачем жене, под видом молитвы, соединяться с мужем в саду? какая связь между обладанием женой и садом, между его поливкой и половым актом? почему молитва должна происходить в саду? и т.д.). Однако эта антиреалистическая сказка компрометирует личность Мопассана. Сюжет там и тут одинаков, за исключением, конечно, психологической этиологии; даже одинаков мотив общественного нарушения нравственности (в сказке – публичное непотребство), совершаемого среди растительности, и поимки на месте преступления; в сказке – угроза донести судье, в новелле Мопассана – угроза выполнена, и сконфуженный муж стоит перед мэром. Конечно, эпилог сказки выпущен Мопассаном; место действия среди природы несет психологическую функцию, является поэтизацией, необходимой, чтоб объяснить настроение героини и вытекающий из него поступок. Таким образом, то, что в культе было понятно и целесообразно, то в фольклоре осталось непонятно и несообразно, а в художественной литературе упорядочено новым осмыслением, объединяющим оба противоположных этапа. Ср. у Пушкина в «Гавриилиаде» метафору ‛сада’ и ‛тайного цвета’ Марии: «Ее супруг... седой старик... своею старой лейкой || в час утренний не орошал его (цвета)» (36–37). Метафоры ‛лейка’ и ‛орошение’ были запрещены цензурой.
² У чувашей во время неурожая отправляют «свадебный поезд» в урожайное место за землей; начальник поезда «жених» – либо старик, либо юноша; он привозит землю для плодородия, и это его брак с нею. Этот брак является и символической смертью для «жениха». Доклад Т.С.Пассек в Яфетическом институте 23 IV 1928 г.