столовые псы. Гнойные раны Лазаря не от удара хозяина: вместе с рубищем нищего они являются метафорическими чертами Лазаря как ‛смерти’ 1. Но почему Лазарь, колаки и псы едят именно упавшие крохи? ‛Пасть’, ‛упадать’ значило ‛умирать’; то, что падало со стола на землю, считалось загробным, и есть его ни в коем случае нельзя было; съесть упавшее со стола – значило умереть 2. Точно так же и в сказках герои, проходящие фазу смерти, живут в собачьей конуре, ходят на четвереньках, едят с собаками. Когда им бросают под стол кости, хлеб или мясо, они схватывают с земли, вырывают у собаки и съедают 3. Олицетворение в собаке ‛смерти’ дается в двух метафорах, и собаки повелителя столько же служат при столе, сколько и при похоронах, когда их, обезглавив, бросают в смерть. 4. ДВА «ПОХИЩЕНИЯ ВЕСНЫ»
По одной из глав Бытия, Аврам из-за голода отправился с Сарой в Египет. Сара прекрасна; Аврам боится, чтоб его как мужа не убили, и просит ее выдать себя за его сестру. Фараон, узнав о красоте Сары, берет ее к себе. Авраму живется отлично; но «господь поразил тяжкими ударами фараона и дом его за Сару, жену Аврамову». Фараон призывает Аврама и укоряет за обман. «И я взял, было, говорит он, себе ее в жену». Он возвращает Авраму жену и торжественно отпускает их из Египта4. Рассказ темен. Почему бог покарал фараона и весь его дом за Сару? Ведь не фараон виноват, а Аврам, который выступает в исключительно позорной роли. Как фараон узнал, что Сара не сестра, а жена Аврама, и почему поставил это в связь с бедствиями своего дома? – На все эти вопросы отве Комментарии:
|
1 См. мою статью «Слепец над обрывом», Яз. и Литер., VIII, 232. сл. ’Нищета’ как метафора смерти сливается с метафорическим значением ’собаки’; так, в Галлии собак сравнивали с нищими. Н. Я. Марр. Яфетические зори на украинском хуторе. УЗИНВ I, 20. Ср. осколки мифа в аллегории язычницы: «Но ведь и щенята, сидя под столом, едят»…, где ’щенята’ = язычники (Mrc., VII 28).
2 «То, что упало нельзя поднимать, чтоб не привыкать есть без разбора, или потому, что это к чьей-нибудь кончине. Аристофан утверждает, что упавшее принадлежит мертвым (героям), говоря в «Героях»: «Не вкушайте того, что упало со стола». Diog. Laert., VIII, 34 и Arist. Fr. 305 К. Остатки со стола тоже были священны: они жертвовались богам, Wissowa. Rouml;m. Rel., 1902, 30. 1 Ib., гл. 20. Там же, гл. 26, 1, 6–12, рассказ приурочен к Исааку и Ревекке. 2 Il. I 8–486. Весь мотив гнева за Хрисеиду повторен в мотиве гнева за Брисеиду Ахилла-Зевса. Здесь этот же мрачный Агамемнон удерживает красавицу, затем с раскаянием и богатыми дарами возвращает Ахиллу, клянется богу, что Брисеида оставалась нетронутой и реабилитирует ее всенародно, Il. XIX 238 sqq. Но здесь миф еще нагляднее: Брисеида – прозвище богини плодородия, Афродиты (Hes. s. v. Βρισηΐς).
3 Tardel. Die Sage v. Robert dem Teufel. 1900, 2 sqq. Жданов. Василий Буслаев и Волх. Всеслав. ЖМНП, 1893, XII, 254 сл., где приводятся жития, саги и сказки с аналогичным мотивом, который объясняется как «использование» евангельской легенды… Но этот мотив имеется и в эпосе; так же связаны с собаками нищие, в гнойных язвах, Одиссей и Тристан, и эти собаки архаичнее, чем они сами (см. мою статью в сб. «Тристан и Исольда», стр. 104). В сущности, две собаки Ахилла – это он и Патрокл, ’двойники’, два ’друга’. Ср. Н. Я. Марр. В тупике ли… 79, где ’друг’ увязан с ’собакой’.
4 Быт., 12, 10–20.
|
