Эйрена   —   Лист 6

но* героиня оставалась бы разновидностью Эйрены, богини плодородия, а герой был бы ее парным соответствием, олицетворяющим плодородие мужское.
3.
Игра слов вина и плода в «Мире», еды-жатвы-соединения, основанная на имени Трюгей, названии молодого вина, трюкс (родит. трюгос), и глагола, означающего жать, трюгейн, восходит к древнему бытию комедий, к трюгедии, и имеет у Аристофана свой законный смысл. 15)¹ Такая же игра значения у него и в «Плутосе». Там Хремил спрашивает юношу, который отказывается, разбогатев, быть на содержании у влюбленной в него старухи: «Однако, раз уже ты считал возможным пить самое вино, так тебе нужно допивать его вместе с осадком (трюга)». — «Да», отвечает юноша, «но ведь осадок, на самом то деле, старый и заплесневелый». — «Ничего» — говорит первый и прибавляет двусмысленность. 16)² Все эти остроты состоят из терминов, связанных с виноделием, но применимых и к плодородию; в поэтике речи у Аристофана самые двусмысленности подсказаны исконным двойственно-единичным смыслом земледельческого образа, но этот смысл давно забыт и Аристофаном, так сказать, переосмыслен; его пикантность в том, что ему заново придается то самое значение, которое у него и было с самого начала — лишь в новой установке. Итак, в этом пассаже женщина уподобляется вину, производительный акт — выжиманию, процеживанью, питью. эта-же центральная метафора развертывается в виде сюжета и в «Мире». То, что его героем является именно собирающий жатву, именно Трюгей, глубоко знаменательно. Когда его приветствует хор односельчан — земледельцев, он отвечает: «Во время жатвы (глагол «трюгеть») вы узнаете еще