Эйрена — Лист 7
больше*, кто я». 17)1 Здесь дан двоякий смысл: Трюгея оценят во время жатвы, потому что он способствовал миру и процветанию спокойного земледельческого труда, — но природу Трюгея можно узнать во время «трюгения» (жатвы), так как «трюгей» и «трюгение» являются олицетворением одно другого. Оттого то Трюгей изображается в свадебном гимне в виде того, кто пожинает, кто срывает зрелый плод, кто, по гречески, «трюгеет»; но этот плод оказывается невестой, как и он женихом, и как весь обряд собирания жатвы — браком, т.е. производительным актом. В одной из немецких сказок говорится о трех женщинах, которые были превращены в цветы и росли на поле. Но одна из них еще имела способность уходить на ночь домой, к мужу. И вот однажды он приходит на поле и срывает свою жену-цветок. После этого она уже навсегда остается уходить на ночь домой, к мужу. И вот однажды он приходит на поле и срывает свою жену-цветок. После этого она уже навсегда остается женщиной. 18)2 Срывать цветы удовольствия — метафора, бытующая до сих пор; такие выражения, как ‛плод любви’ или ‛цветы наслаждения’ произошли из тех же земледельческих представлений, что и женитьба Трюгея. Тот луг, на котором срывает цветы Персефона перед браком или Европа перед похищением ее Зевсом (Мосх) — и есть то самое поле, которое жнет Трюгей в день своей свадьбы. 19)3 Невеста Трюгея — смоква или виноградная лоза в обоих смыслах, аграрном и любовном; у более поздних писателей, когда земледельческий характер образа стерт совершенно, метафора приобретает отвлеченное любовное значение, значение поэтического сравнения. В одном византийском (так наз. греческом) романе юноша, обнимавший и целовавший свою возлюбленную, говорит о ней так: «Всю обвил я девушку, как лозу виноградную, и, выдавливая устами несозревшие грозди, течь заставлял нектар в губы, так, словно это выжимали эроты; и пальцами жал я,
Комментарии: |
1 Ib. 913.
2 Сказка бр. Гримм «Загадка». Ср. здесь же и ряд других сказок: «Царевна-Шиповник», «Белоснежка и Розочка» (две девочки у матери, как и две розы — белая и розовая), «Птичий Найденыш» (превращается в куст, а его подруга в розу») и мн. др. 3 Hymn. Cer. 15 ss. Мосх рисует похищение Европы в то время, когда она собирает на лугу цветы; тут он дает такое же описание луга и цветов, как и в Гимне к Деметре, но ложе для Зевса и Европы устраивают Горы. По Гомеру, параллельно объятиям Зевса и Геры земля покрывается цветами. В орфическом гимне к Горам Мир с сестрами «внешними, луговыми, много-цветными, в усеянных цветами дуновеньях, вечно-цветущими, одетыми в росистые одеянья много-питаемых цветов». Тимофей называет Эйрену «цветущей» (Timoth. Pers. 252). Жена, женщина, как ‛поле’, ‛пашня’ и ‛луг’ — обычная метафора, вплоть до итальянской новеллы (Mass. Novell .[ Masuccio. Il Novellino ] 36, ср. 26). Думаю, что такой же смысл и у Theogn. 582 «ненавижу мужа, ὃς τὴν ἀλλοτρίαν βούλετ' ἄρουραν ἀροῦν» («который хочет пахать чужую пашню») . |