Этюды по семантологии литературных форм   —   Лист 11

целое. Понятна роль двери и стука в нее, понятно значенье порога, жалоб, угроз, мотивов непогоды, ночи, мороза. Понятен характер плача, общего минорного тона. Диалогическая форма песни получает объяснение .
Нужно посмотреть и на детали. У Проперция дверь сама передаёт песни, которые обращены к ней, двери (I 16, 17), у других поэтов обращение к женщине//двери. Мотив повесившегося любовника (Theocr. 2З, Ov. Met. 14, 718 ss.). Угроза лишить себя жизни, угроза двери, угроза старостью (Меликова-Толстая. 568). Лежанье на пороге (Theocr. 3, 5З, Catull. 63,2). Целованье порога (Theocr. 23, 18), целованье ступеней (Prop. I, 16, 42). Упреки двери (Меликова-Толстая, [там же, с.] 569* ). Топика терминов δέξαι прими, впусти ἄνοιγε – открой (ср. заглавие Ἀποκλειομένη, эпитет ἀποκλῄουσα, ἀποκεκλειομένη,¹ Мел[икова]-Тол[стая], там же, с. 552 слл.).
Выводы. Семантика терминов, особенно вещных, выводит греческую серенаду из узкого, формального ряда «литературных» песен, показывая их фольклорное происхождение и раскрывая смысл создания такого странного жанра. Что в нем нет ничего гречески-специфического, показывает библейская «серенада», которую нетрудно реконструировать среди Песни Песней.
Вот она: «Возлюбленный мой начал говорить мне: встань, возлюбленная моя, прекрасная, выйди!» (П[еснь] п[есней] 2, 10–13). И дальше: «Я сплю, а сердце мое бодрствует; вот, голос моего возлюбленного, который стучится: отвори мне, сестра моя, возлюбленная моя, голубица моя! Потому что голова моя вся покрыта росою, кудри мои – ночною влагой!» (5, 2; 3 слл.). Там же, в другом месте, невеста уподобляется двери: «Есть у нас сестра, которая еще мала... Что нам будет делать с сестрою нашею, когда будут свататься за нее? Если б она была стена, то мы построили бы на ней палаты из серебра; если бы она была дверью, то мы обложили бы ее кедровыми досками ...» (П[еснь] п[есней] 8, 8–10).