К семантике фольклорных собственных имен   —   Лист 2

хлеб, играющие очень выдвинутую роль в античном браке, в наиболее освященной форме встречаются в брачных обрядах этрусков, позднее римлян; у них роль хлеба выступает на первый план и дает имя всему обряду т.н. законного брака – confarreatio по-римски, φαρράκια по-гречески, от far полба¹. Если мы вспомним, что свадьба по своему характеру священного действа и по неподвижности распределенных ролей есть один из видов драмы, нас не удивит, что хлеб и хлебное блюдо дает свое имя и другим ее видам. Так, faba и φακῆ, бобовая и чечевичная каша, дает жанровое название миму и фарсу. Праздник бобов в Греции сопровождался едой бобовой каши; в античном фольклоре и у славян боб, горох и фасоль связывались с плодородием и со смертью². Фаллический характер бобовых песен остался и в западноевропейских праздниках Бобовых королей; Такой шутовской царь-боб представлялся властвующим над бобовым царством, и это было царство смерти, а шут, – бобовый король, – царь мертвых³. Отсюда – бобовое табу, широко распространенное у многих народов. Олицетворением такого бобового шута и бога, т.е. бога смерти и плодородия, боба-хлеба и является в античном фарсе Макк. Это неподвижный персонаж, стоячая маска оскского фарса; его основная черта – глупость и обжорство. Как все герои античных фарсов, Макк ест на сцене бобовую похлебку, которую сам же и воплощает: macco значит бобовая каша, любимое блюдо итальянцев рядом с maccherone, хлебным препаратом в смеси с маслом и сыром⁴. Однако, maccu значит по-сардински ‛глупец’, а maccaroni ‛дурак’; fagiolo, боб, означает у итальянцев и ‛дурак’ и ‛глупец’, а fagiolata ‛кушанье из фасоли’ и ‛глупость’. Название шута по каше и похлебке из стручков – обычная для античности вещь; так, известно шутовское имя ‛чечевичная похлебка’, которое раскрывает значение и ‛шута горохового’, рядом, например, с «гороховым Дионисом», с именем горохового бога⁵. Женское соответствие Макка носит название на греческой почве Макко: это шутовская Бобовица, комическая неподвижная маска фарсовой старухи. Об одном юноше говорится в древней греческой комедии: «Разбогатев, он уже больше не наслаждается чечевичной похлебкой (φακῆ), – похлебал он ее до этого по бедности».⁶ Однако, в этих словах дается двусмысленность: под ’чечевичной похлебкой’ или ‛бобовой кашей’ здесь понимается ‛старуха’, любовь которой он делил за деньги, по нужде; ’есть бобовую или чечевичную кашу’ это значит здесь ‛сексуально соединяться’. Комедийная