Орестейя в Одиссее   —   Лист 1 (об.)

лопы, Одиссея и Агамемнона. Поведав о преступлении своей жены, Агамемнон сразу переходит к жене Одиссея и советует остерегаться ее тайного коварства: оговорившись о добродетели Пенелопы, он просит, однако, Одиссея скрыть свой возврат, чтобы избежать того, что произошло с ним самим; говоря о Телемахе, он переводит речь на Ореста. Непосредственно после беседы Агамемнона и Ахилла об Эгисфе появляются тени женихов, рассказывающие, как их убил Одиссей (11, 99). Наконец, в последнем случае Агамемнон противопоставляет Пенелопу Клитемнестре; этот пассаж о судьбе Одиссея есть прямое продолжение тех слов Агамемнона, где он сетует на свою судьбу и рассказывает Ахиллу о своей гибели.
Итак, во всех двенадцати случаях миф об Агамемноне непосредственно слит с мифом об Одиссее; мужья и сыновья взаимно уподоблены, жены противопоставлены. Компоненты обоих мифов одинаковы: муж, претендент в мужья, сын, жена. Муж возвращается из похода, жена во власти претендента; наступает столкновение; одна из сторон погибает; сыновья-мстители тоже возвращаются издалека. Между женами есть такая же общность. Клитемнестра сперва отвергала позорное предложение Эгисфа и была исполнена добрых намерений; Эгисф ее заворожил словами (3, 264). Пенелопа же, показываясь женихам, прихорашивается; она „всех их обнадеживает и обещает себя каждому, посылая о себе вести» (13, 379). И вот тут-то Одиссей и говорит, что пришлось бы погибнуть и ему, подобно Агамемнону, если б не помощь Афины. И Афина спасает в тот самый момент, как Пенелопа уже изменяет мужу. Но еще больше Пенелопа сливается с Клитемнестрой в рассказе Агамемнона, когда тот советует Одиссею опасаться коварства жены и возвращаться тайно. Женихи представлены множественно, но их вождь, Антиной, имел намерение не только жениться на Пенелопе, но и овладеть царством, убив Телемаха (22, 49); этого Антиноя, двойника по роли Эгисфа, Одиссей убивает первым на пиру. Самое убийство (массовое) на пиру фигурирует в обоих мифах; лишь в одном случае убит Агамемнон со спутниками, в другом – Антиной с сотоварищами.
Миф, как видно, строится и на прямой и на обратной симметрии: Одиссей имеет своего Телемаха, но и Антиноя, как Агамемнон-Ореста („матереубийцу») и Эгисфа („отцеубийцу») (1, 299; 3, 197, и др.). Есть ли, однако, обратносимметричная фигура к Телемаху и Оресту? У Ореста спутник и друг – Пилад, чье имя представляет собой эпитет Смерти. Пилад при Оресте снимает необходимость в дополнительном персонаже, который характеризовал бы смертоносные, отрицательные черты Ореста. Телемах же ничего темного в себе не несет, а потому в ком-то должны воплощаться и его „обратные», смерть означающие, мифические черты. Они, опять-таки, в Антиное. Многое, что не дошло от греческой мифологии, сохранилось в византийском фольклоре. Тут имеется много сказок (типа сказки о мудром Акире), где действует злой сын. Он предает своего отца и, в то время как отец, мудрый страдалец, томится в заточенье, устраиваетв отцовском доме пиры, бьет верных рабов, заставляет жену отца прислуживать гостям и т. д. Наконец, отец благодаря своей мудрости получает свободу и восстанавливает свои права, а сын умирает. Антиной стоит во главе заговора против Телемаха и является инициатором его убийства: в Орестейе таким неудавшимся убийцей Ореста выведен Эгисф, а в послегомеровском фольклоре Ореста тайно спасает от руки Эгисфа Электра.