Проблема греческого литературного языка   —   Лист 2

племенных образований, позже полисов (городов-государств), говорящих на своем языке; между этими языками много общего, но и много отличий; их можно отнести к нескольким большим группам языков, формально расходящихся, но имеющим однотипное происхождение. С языковой точки зрения все эти языки равноправны, т.е. ни один из них не вышел из другого; они все созданы до-классовой общественностью, стоявшей на одинаковой стадии социально-экономического, а следовательно, и культурного развития. Вопрос о генетическом «равноправии» племенных языков есть, конечно, вопрос основной и глубоко-принципиальный;¹ признать его – это значит отрицать понятие греческого диалекта. Если индо-европеистика говорит о греческом языке и греческих диалектах, то она поступает вполне последовательно: ведь греческий язык, в ее учении, есть ветвь на индо-европейском стволе, имеющем корни в пра-языке, а диалекты – это ветки уже самой ветви. Язык, с этой точки зрения, связан с расовым носителем; греческий язык – это язык греков, части индо-европейцев, наследников пра-арийцев; а население, говорившее на диалектах, часть этих же греков, лишь живущих в другой местности. Отсюда ясно все остальное: если есть чистые греки и чистый греческий язык, то есть, конечно, и чистые диалекты. Однако, именно индо-европеистика вынуждена признать, что отличительной чертой греческого литературного языка является отсутствие диалектических чистот; и вывод отсюда последовательный вполне, когда это смешение различных «диалектов» приписывается умыслу отдельных творцов того или иного «жанра». Таким образом, вопрос о греческих диалектах (в частности, об их чистоте) – вопрос основной для индо-европеистики; и самая проблема греческого литературного языка, именно литературного, потому для нас должна иметь боевое значение, что здесь форпост для индо-европейской теории глоттогонии вообще. То, что в Греции каждый литературный (поэтический) жанр имеет свой особый этнический язык («диалект»), представляет для индо-европеистики исключительную ценность; это опытная площадка, это благодарнейший материал для теории литературных языков вообще, посколько и в других литературных языках, надо полагать, тоже нет чистоты диалектов. Пример Греции и позволяет как-раз * выдвинуть и обосновать положение о том, что диалектизм, как и архаизм, примета всякого литературного языка. Все остальное имеет уже вторичное значение: ясно, раз диалект нечист, то его смешал тот или иной автор, и