Проблема греческого литературного языка   —   Лист 7

в том, что военная и земельная аристократия дорических объединений, еще не порвавшая с племенным строем и задержавшаяся особенно долго на стыке с предшествующей стадией общественного развития, вообще больше поет и говорит, чем пишет, и очень долго сохраняет обрядовые формы коллективного творчества в до-литературном виде; язык такого класса архаичен более, чем язык ионической аристократии, создавшей эпос. Показательно и то, что литературное оформление обрядовым формам придают не сами доряне, а обслуживающие их ионийцы; таким образом, в языке Вакхилида или Терпандра мы имеем двухарактерность, вытекающую из того, что они применяют высокое языковое мастерство к архаичному обрядовому материалу, в том числе к готовым эпитетам, к конструкции древних песенных предложений, к метафоричности языка и т.д. У Пиндара, действительно, язык чрезвычайно архаичен, несмотря на то, что он датируется в своей формальной стороне временем жизни самого Пиндара, т.е. второй половиной VI – первой половиной V века. Этот язык, созданный религиозным сознанием, усложнен по конструкции, усложнен по словарю, огромное большинство слов которого имеет много-составной характер: δελφίνων ἐλαχυπτερύγων, δίφρους ἀελλόποδας (Pyth. IV), σωτὴρ ὑψινεφές, ἀκαμαντοπόδος ἀπήνας (OI. V) и мн. др. Здесь инфинитив на – μεν, родит. множ. на –ᾶν, дательн. множ. на –εσσι. Пиндар обслуживает уже крупную торговую аристократию, денежных богачей, стоящих у власти, так наз. тиранов, по преимуществу; тем необходимей для него пускать в ход всю артиллерию культового словаря и уравнивать победителей в конских состязаниях с богами-победителями мрака. Язык дорической хоровой лирики принимает здесь подчеркнуто-культовый характер, исполненный почти богослужебной торжественности, совершенно исключительной религиозной пышности.
ἀναξιφόρμιγγας ὕμνοι,
τίνα θεὸν τὶν' ἥρωα τίνα δ' ἄνδρα κελαδήσομεν;–
Так начинается, например, II Олимпийская победная ода. Но ведь этот язык становится понятен, если вспомнить, что хор воспевает Терона Акрагантского, тирана одного из мощных городов Сицилии, который должен быть отождествлен с богом или героем потому, что он тиран, а не бог или герой, и еще потому, что Пиндар получил плату за свой гимн. Но здесь два момента: один – идеология крупной денежной знати, которая питает льстивую песнь и сама питается ею; другой – тот, что именно для денежной знати нужно бережное оберегание культовых ценностей и самое тщательное следование обрядово-религиозным шаблонам. И вот оды Пиндара воспроизводят архаический язык гимнов в честь победного божества, сохраняя точнейшую верность обрядовым схемам; здесь миф, здесь богатейшее раздолье метафор и старинных составных эпитетов, здесь пророческий тон, поучения и изречения архаичных ‛поэтов’, одержимых богом, здесь оракулезный и темный смысл, сквозь который