Проблема греческого литературного языка   —   Лист 8 (об.)

смотря по содержанию. «Стиль в древности, – говорил он, – это одежда, которую он (человек древности) менял по желанию».¹ В этих словах Нордена – полное непонимание классовой сущности стиля, в частности, литературного языка. Подчинение традиции – это не просто литературный прием, а примета определенной классовой идеологии. Для рабовладельческого общества, замкнутого в системе своего производства, экономически топчущегося на месте, с резким разделением на совсем освобожденных от труда и на исключительно трудящихся, для сознания этого общества в его нетрудовой, эксплоатирующей части очень характерно отсутствие далеустремленности, концепции качественной новизны, самой возможности преодолеть виснущий над ней гнет прошлого. В таких условиях стилизация – классовая преемственность форм, а доля сознательной искусственности – не фокусничанье автора, но закономерно проявляемая в нем классовая идеология. В такой же, однако, мере искусственно и все греческое искусство – музыка, скульптура, живопись – где все решительно складывается по определенным стереотипам, или, как это принято называть в скульптуре, по канонам. Доля личного участия в языкотворчестве не есть величина постоянная, внеисторическая; роль личности не может доминировать в языковом творчестве тогда, когда общественные отношения не дают ей складываться, как творческой личности, в производственном процессе. Стабильность традиции и ее роль в античности объясняются стабильностью, историческим долголетием самого господствовавшего в античности класса, все одного и того же, рабовладельческого, того, который с веками все усиливался и на протяжении десятка столетий не был сменен антагонистическим классом.
7.
Появление в Греции литературного прозаического языка знаменует собой несомненный сдвиг. Впервые прозаический язык появляется там же, все в той же Ионии, в силу специфических условий экономики, т.е. под влиянием обширного торгового оборота. Новый этап в развитии производства сказывается на классовых взаимоотношениях и на мышлении представителей земельного богатства, которым приходится бороться и в борьбе уступать позиции денежным богачам; вместе с господством они теряют в условиях денежного хозяйства и основные идеологические предпосылки для культивации религиозно-поэтических форм, уже получающих в этих новых условиях привкус отжившей, устаревшей, не актуальной более архаизации. Интересно, что представители этого же класса, перекочевавшие в Великую Грецию (Италию) и Сицилию, т.е. попав в иные экономические и социальные условия, еще находят базу для продолжения