Происхождение греческой лирики   —   Лист 2

серией персонажа ¹, с местом действия. Лирика анарративна, бессюжетна. У нее нет фабулы, выражаемой в известном ходе мотивов. Она не имеет, кроме автора, никакого персонажа, который производил бы какие-то действия, говорил, чувствовал. Между тем в эпосе есть и сюжет, и персонаж, есть он в драме. Ни эпос, ни драма не похожи на лирику, хотя можно найти аналогии между эпосом и трагедией, эпосом и романом.
В то же время такой странный, изумительный жанр, как греческая лирика, наименее освещен в научной литературе. Насколько научно богат гомеровский вопрос и драма, настолько бедна лирика. Это падчерица классической филологии. Здесь нет дыхания настоящих исследований. Ни наука о религии, ни семантология, в ее широком значении, лирики не касались. Этим объясняется «гладкость» и беспроблемность отдельных монографий о греческой лирике. Она чудовищно модернизируется. Я уже не говорю о ходячих теориях происхождения греческой лирики. Основная беда в том, что признается внеисторической и универсальной самая категория лиричности. Она понимается как некое субъективное чувство (или, говоря словами Веселовского, эмоциональная взволнованность), как присущий каждому человеку врожденный голос личных переживаний и страстей, — одинаковый во все времена у всех народов. Трудно понять, почему это, ничем не обусловленное, независимое от сознания, «чувство» могло стать фактором такого своеобразного явления, как греческая лирика. Но еще трудней осмыслить, почему «оживленная» торговля VII—VI веков до н. э. должна была рождать поэзию. Впрочем, эти «почему» никогда не ставились теми, кто изучал лирику антикварно, не в плане литературного процесса, без постановки проблемы лири