Анализируя анапэстические партии хора и солистов в трагедии (но лишь те партии, которые служат пародом или прологом), можно сказать следующее: во-первых, функцию парода выполняют и сольные арии и дуэты; во-вторых, их содержание складывается из плачей, горестей, вестей о смерти, выступлений самой Смерти, из хвалы и хулы. Анапэсты не столько говорят о марше, сколько о смерти; и, если это марш, то смерти, а не просто шагающего по орхестре хора. Свидетельство этого – в «Алкесте», в этой похоронной мистерии, овеянной еще глубокой архаикой представлений: здесь, подобно шагам командора, мы слышим шаги входящей на сцену Смерти. Но этому же вторят и другие свидетельства. Конечно, нельзя понять происхождения одного литературного факта, если не знать, что значит и как возникли факты, ему смежные. Метрическое оформление связано, по своему смысловому содержанию, с той структурой, в которой находится. Пролог, диалог-дуэт, сольные плачи говорят непреложнейшим образом о похоронной значимости; но таково и значение хулы, таково значение хвалы (пароды хора употребляют и самый термин восхваления, например, Agam. 98).
Плач, хвала и, отчасти, хула оформляются в трагедии анапэстами и, главным образом, в начальных партиях. В комедии ими сложены те части парабазы, где смех соединен с похвалой. Но здесь, в комедии, это похвала автору, в трагедии – хвала богу или герою. Надо ли прибавлять, что автор приходит на смену бога-героя, а похвала – хвале?
11
Я говорила только об анапэстах в начальных партиях трагедии. Но они с огромным постоянством появляются и в ее конце. И если в первом случае они любят играть роль пролога всех мастей, то теперь они представительствуют за эксод. Именно таких анапэстов больше, чем начальных.
Они оформляют по большей части дуэты или хоры. Их содержание – гибель, смерть, похороны, уход, изгнание (Aesch. Pr. 1040 sqq.; Sep. 1054 sqq.; Ch. 1065 sqq.; Soph. О. С. 1751; Tr. 1259 sqq.: Phil. 1445 sqq.; Ai. 1402 sqq.; Eur. Еlес. 1292 sqq.; Med. 1389 sqq.; Or. 1682 sqq.). Все это форма эксодов.
Анапэстические партии находятся не только в начале, но и конце трагедий. Они, как подавляющее правило, служат началом и концом эпифаний и хоровых песен, главным образом плачей и инвокаций. Так, у Эсхила: в «Прометее» – это пролог к коммосу (136 sqq.); в «Семи» – пролог к хоровой песне (822–831); в «Персах» – пролог к хоровому плачу (532–547), к плачу Ксеркса с хором (909–930), пролог к хоровой инво-
