Система литературного сюжета 2   —   Лист 33

рой вплоть до Шиллера. Но увядание сюжета здесь заметней. Он живет или в искусственно пересаженном жанре без чувства воздуха, или в обособленном виде, переходя в своей сухой механичности от автора к автору в качестве строительного подспорья.
Им пользуются широко испанцы и Шекспир. Но сюжет уже свернут окончательно, и роль его совершенно ничтожна рядом с разросшимся, огромным творчеством автора. Если вскрыть научным скальпелем мотивацию, персонаж, композиционную сетку, они окажутся тем же лучеиспусканием сюжетной схемы, что и в древности, но вскрытие это даст не эмбрион, а египетскую гробницу.
До Возрождения сюжет был явлением органическим и поэтому выделившим закономерность непроизвольно; с Возрождения он подвергся обратному процессу – ассимиляции, стал частью авторской концепции, а еще дальше перестал существовать.
Выделив сперва эпопею, затем драму, он не принимал участия в искусственных эпосах, в драматических перепевах и салонных греческих романах. Канон заменился традицией. До христианства жила эпопея, с христианства до XVIII века как литературная эпоха и родовое понятие – драматикон.
Но на ход литературы древний сюжет не имел никакого влияния с конца средневековья, подобно тому как никакого влияния не могут иметь на литературу туземные эпические своды народов ранней культуры, создающие мифы и сказки на основе анимизма.
Разница между Шекспиром и Эсхилом в обработке одного и того же сюжета – в «воздушном пространстве» между сюжетной схемой и личностью автора. Так обозначалась разница между простой метафорой и ее поэтической трактовкой, так личность творца совершала тот же путь, что и часть сюжета* .