Сюжетная семантика Одиссеи   —   Лист 8

Εὔιππος, Εὔανδρος, тот же Εὔβουλος и пр. Это тем более занимательно, что Плутарх (Q. G. 17) раскрывает в Евмее родоначальника колиадов на Итаке, а в культе колиадов мужским божеством являлся Гермес (Farnell). Евмей молится Гермесу Майаду (Od. XIV, 435): хтонический герой, Гермес Εὔμαιος, он есть едва из модификаций Одиссея, и как раз воплощает собой ту его сторону, в которой он предстает перед нами во II части поэмы, когда, нищий и безобразный. Одиссей развертывает в своей роли образ смерти.
8. Сцена свадьбы Пенелопы трактована, как сцена убийства: сначала идет пир, затем музыка и пляска, якобы, для заглушения криков убиваемых женихов, и, наконец, воссоединение в браке. Не только брак оказывается параллелен убийству, но и слит с ним: по воле Одиссея, убийство женихов маскируется в брак Пенелопы (ХХIII, 131–135, 141–151), и оба акта происходят одновременно. Затем, воссоединение Одиссея с женой происходит в связи с праздником Аполлона-метателя стрел, гекатебола (ХI, 274), и путь к новому браку лежит через сгибание Одиссеем того знаменитого лука, согнуть который может один Аполлон (ХХI, 265). Аполлон? – Поистине, в конце «Одиссеи» мы стоим у начала «Илиады» и вспоминаем грозную картину разгневанного божества, когда оно из серебряного лука мечет далеко разящие стрелы в тех, кто полонил его паредр, Золотистую. И хотя Афина, женское соответствие Одиссея, имела на Лемносе эпитет (Χρύση), а Одиссей сам говорит, что его зовут αἴθων, огненно-пылающий (ХIХ, 183), все же не впадем мы в «мифологизм» и не смешаем функций роли с ее воплощением литературным. И скажем: сюжет «Одиссеи», как Одиссей сам, имеет до Гомера все соседства и всю комплексность небеснохтонических преставлений, и только потому в них эпифанирует то Гермес, то Аполлон-Гелиос, то Посейдон. Но ни один из них не есть прообраз Одиссея или сюжета о нем в «чистом» виде даже и до Гомера; а после... но