напросто – Афродита1. А Елена – спартанская Афродита же, сохранившая еще эпитет собаки, – знаменитая красавица с собачьим лицом, обладательница медной собаки.2 Елена бежит от мужа с Парисом, и потом ее отвоевывает не столько Менелай, сколько Ахилл и Агамемнон. Ахилл, сын морской богини, борется с рекой Ахелоем. Он почитался, как божество, у борисфенитов, имел остров своего имени и остров Светлый на Евксинском понте.3 Там, на этом Светлом острове, он жил со своей женой, и этой женой была как раз Елена.4
К этим скифским мифам нужно прибавить еще суровые мифы тавров об Ифигении. В цикле этих мифов мне необходим один следующий мотив: Ифигению везут на брак с Ахиллом, но этот брак оказывается сожжением ее на костре. Впрочем, этот параллелизм двух мотивов (Ифигению выдают замуж за Ахилла, Ифигению бросают в огонь костра) – этот параллелизм оказался неизбежен, посколько Ахилл – олицетворение солнца и огня сам; два стадиальных оформления одного и того же образа дали два различных, якобы, мотива. Нo вот Ифигения чудесно возносится из костра прямо в страну тавров. Здесь она приносит человеческие жертвы таврской Артемиде и нечаянно собирается сжечь на костре своего брата Ореста. Но они узнают друг друга и бегут из мрачной Скифии на корабле. Однако, суровый скифский царь Фоант настигает их в открытом море и возвращает обратно.5 Тогда Хрис помогает Оресту убить Фоанта.6 Здесь еще нет любовной этиологии: Орест и Ифигения – брат и сестра. В этом мифе отчетливо выступают элементы сюжета «Тристана и Исольды», еще лишенные романтизма, и не только выступают, но и получают семантическое объяснение. Так, Исодьда тоже чудесно спасается от сожжения на костре, но это обставлено вполне реалистически: Марк наказывает ее за измену, велит сжечь, и костер уже готов, но тут приходят прокаженные и получают Исольду в жены, и она уже стала бы их добычей, если б Тристан не отвоевал ее и не увел с собой в лад. Итак, Исольда трижды отдается – костру, прокаженным, Тристану. У Ифигении архаичней: она, якобы, выходит замуж за Ахилла, но брошена отцом в костер. И возносится из огня в Тавриду. Почему же? – Да потому, что Ифигения сама была у тавров олицетворением огня, огневым божеством; как действующее лицо мифа, она являлась
Комментарии:
|
1 Неs. s. v. Briseis.
2 Об ее культе см. Usener, Der Stoff d. Gr. Ероs, Kl. Schr. IV, 209 sq., Kallone, ib. 69 sq.
3 Usener. Der Stoff, 208–209.
4 Paus. III, 19, 13.
5 Фабула Еврипидовой «Ифигении Таврической».
6 Hyg. Fab. 121.
|