Сюжет Тристана и Исольды   —   Лист 12 (об.)

остались в «Тристане») и помогла ему в битве с Морольтом и в битве с драконом; своими травами она лечила его, своим зельем, как Медея, она наверно отравляла чудовищ. Ее второй аспект сказался в создании служанки Бранжиены и Исольды белорукой. Та и другая – одно и то же лицо ее двойника. Они обе – ‛временные жены’ Тристана, заменяющие ее. Второстепенная Исольда отличается от главной аттрибутом: у той – ‛золотые волосы’, у этой ‛белые руки’. Метафорическая связь солнечно-лунного ‛луча’ и ‛руки’ засвидетельствована, не одной семантикой языка, но и культом: когда язычник видел взошедшую луну, он целовал свою руку¹. ‛Белорукая’, как эпитет женских божеств, встречается рядом с эпитетом ‛серебряных рук’, ‛золотых рук’ и ‛розовых пальцев Зари’². Помимо ‛металла’, указывающего на связь с ‛солнцем’, самая белизна есть признак больше всего лунный, признак света, связанного с преисподней, бледного сияния, белого блеска, каков свет Гекаты, луны-смерти. Здесь эти ‛белые руки’ – вариант ‛золотых волос’. Любопытно, что Геката имела такие эпитеты, как ‛служанка’, ‛слуга’, ‛рабыня’, ‛спутница’, ‛нянька’, ‛сотоварищ’; она называлась ‛золотосияющей служанкой Афродиты’³. Это и есть Бранжиена, служанка золотоволосой Исольды, ее сотоварищ и спутница; это Исольда с белыми руками, как второй аспект Исольды с золотыми волосами.
Такова палеонтологическая схема обоих сюжетов. С точки зрения стадиальной семантики дело рисуется таким образом. Прежде всего, греческий материал не позволяет рассматривать кельтский сюжет, как исключительно кельтское создание. Палеонтологический анализ сыграл ту роль, что часто за кельтским оформлением вскрывал тождество с греческим материалом, но вскрывал тогда, когда и самый греческий материал подвергался приему исторического анализа. Другими словами, за греческим оформлением и за кельтским оформлением легко откапывается этап их полного тождества. Этот этап – древнейшая стадия нашего сюжета, еще единая для обоих циклов. Дальше, если итти вслед за отдельными мотивами, мы видим сочетание многих стадий, то более ранних, то более поздних; наконец, в целом перед нами лежат уже совершенно различные оформления, отождествлять которые в их готовом виде было бы слепотой и ошибкой. Первичное единство обоих сюжетов, вытекающее из единства мировоззрений, восходит к до-классовой общественности, к недифференцированному