Сюжет Тристана и Исольды   —   Лист 14 (об.)

воды к ноге только сравнивается с лаской мужа; или золото проходит в греческом материале все стадии, начиная с самостоятельной роли похищаемого небесного клада, через золотые плоды, золотую шерсть и золотой венец, к золотоволосым красавицам. Греческий материал покалывает, что все аттрибуты героев из кельтской поэмы играли когда то самостоятельную роль самих героев, еще глубже богов, еще дальше и глубже – тотемных олицетворений.
Я разобрала тот цикл греческих мифов, который группируется вокруг переформленного и расчлененного семантического пучка ‛мужчина – солнце’, ‛женщина – вода – преисподняя’. Спецификум именно данного цикла по сравнению с кельтской поэмой заключается не только в преобладании более ранних стадий, но и в прямом отсутствии некоторых мотивов. Так, греческий материал еще не знает романтической любви между героями; ему чужд мотив брошенной женщины, или мотив изменяющего и возвращающегося мужчины. В бытовых условиях Греции нет мотива служанки, заменяющей на ложе госпожу. В условиях производительных сил Греции отсутствует мотив усылки или ухода в лес. Некоторые мотивы, не будучи представлены в сюжете, дают семантический эквивалент: напр., в Греции нет мотива битвы с прокаженными, но есть мотив битвы со смертью, со свирепыми и неистовыми врагами; нет мотива божьего суда с его испытанием в огне, но есть мотив прохождения через пламя, и т. д.