Слепец над обрывом   —   Лист 3 (об.)

общины* приписывали «даяния» и «богатства» земле. Но земля – столько же преисподняя, сколько и рождающая мать; семя умирает в ней и из нее рождается; и вот это «рождающееся» и есть земледельческое Богатство, т. е. богатство, возведенное в культ. Плутоса, Богатство, родила Деметра, мать-земля, на трижды вспаханной пашне¹; но Плутос неотделим и от Плутона, бога смерти, и «богатыми» называются подземные боги, особенно тот же Плутон, Вседарящая Земля, Деметра Хлебодара и др.²; плутодоты, «даятели богатства» – боги преисподней, в которых обратились после смерти люди золотого поколения³. Итак, в силу хозяйственной семантики продуктов земли, в земледельческий период под богатством, Плутосом, понимается земное плодородие, обилие плодов и злаков. И мы, действительно, знаем из античных источников, что «плутосом» называлась обрядовая хлебная корзина, наполненная хлебами, или обилие ячменя и пшеницы, или урожай злаков⁴. Божество плодородия и богатого урожая, Плутос изображается с корзиной плодов и с рогом изобилия; но, божество преисподней, он сливается и с богом смерти. Так, у Софокла Плутос сопоставляется с загробными Керами и с богиней Ночи, у Аристофана с Землей Рождающей и Питающей и с рядом других божеств смерти⁵. Один аспект Плутоса – богатая трапеза и стол яств; Плутоса, в весеннем земледельческом обряде, обносят по деревне и по домам, и он дает обильный урожай, роскошные плоды и злаки. Но второй его аспект – голодная бедность, и он же, отвернувшись от кого-нибудь, оставляет дом пустым⁶. Это параллелизм оживания зерна и его смерти, параллелизм, еще лишенный классового содержания. Пока один Лазарь сидит за пиршеством в богатых одеждах, другой в рубище просит крохи хлеба; но именно нищий приобретает значение Богатства, Плутоса, в смерти, когда умирает и попадает в преисподнюю, а его двойник умаляется и переходит на роль олицетворенной Бедности, т. е. по-гречески Пении. И Плутос в греческом фольклоре появляется со своим семантическим соответствием, с Пенией, Бедностью. В рядах земледельческого плодородия происходило символическое изгнание голода, которое