вступает* в бой, будь это во II песне Агамемнон, или в IV Диомед1*. Семантика инвективы и смеха заключается в идее регенерации, обновления, притока жизненных соков; в первоначальной стадии Агамемнон, в одной из своих хтонических сторон2 тождественный Эврилоху (ведь и он в эпизоде с Хрисеидой такой же святотатец, как Эврилох с быками), удерживает войско, зовет к бегству, проявляет трусость, изменяет; тогда шут своей инвективой и смехом переводит его в фазу жизни, активности, боя и делает новым царем. Здесь его партнером является Терсит, или Одиссей, или Диомед, или, наконец, им был некогда и Эврибат, который остается в Илиаде (рядом с Талфибием) глашатаем и слугой уже не Одиссея, а Агамемнона (I 320, IX 170).
Позднее, в следующей стадии, инвектива становится обрядовым действом, в частности военным обрядом, и функции шута исполняет царь; чтоб поднять дух вождя или войска, он публично произносит поименную брань – и тогда обновляется воинственный дух. Так, Гектор, желая пробудить в Парисе мужество, бранит его; «несчастный, храбрый по виду, беснующийся от женщин, обольститель, лучше б ты остался бесплоден, погиб неженатым» – так начинает он свою инвективу в III песне (38 сл.); в IV песне он снова «поносит его позорными словами» (νείκεσσεν ἰδὼν αἰσχροῖς ἐπέεσσι, 325 сл.). В IV песне Агамемнон воодушевляет войско тем, что ругает его (μάλα νεικείεσκε), начиная так: «Аргосцы, крикуны, трусы, и стыда нет на вас?» (240 сл.) и в VIII песне снова: «Стыд, аргосцы, низкие трусы, с виду дивные» и т.д. (228 сл.). Что эти начальные слова инвективы имеют культово-ритуальное значение, указывает их повторение в устах божества, когда оно хочет воодушевить войско (V 784 сл.); вослед этой бранной формуле идет обычное: «сказав так, она (Афина) возбудила в каждом мужество и дух» (792). В этой же V песне богиня глумится над Диомедом: «Нет, Тидей породил сына, мало похожего на себя, мал он был телом, но воинственен...» и т.д. (799 сл.). В VII песне инвектива Нестора заставляет девять ахейских героев выйти на зов к единоборству с Гектором
Комментарии:
|
1 В сценах IX 32 (Диомед порицает Агамемнона) и IV 370 (Агамемнон порицает Диомеда) функции Одиссея и Диомеда тождественны, как вообще в Илиаде и в фольклоре. Нужно здесь указывать, что Диомед близкий родственник Терсита, и что они, Терсит и Диомед, уравниваются, как ипостаси Ареса. См. Usener, Der Stoff, 241 sq., Gruppf, 617 и дальше прим. 5 на стр. 224
2Ср. его слова πὰρ γὰρ ἐμοὶ θάνατος, EGF I 72 и описание гнева: μένος δὲ μέγα φρένες ἀμφὶ μέλαιναι // πίμπλαντ', ὄσσε δέ οἱ πυρὶ λαμπετόωντι ἐΐκτην, II. I 103 sq.
|