Три сюжета или семантика одного   —   Лист 8

Катарина*, отличается буйно-надменным характером; но вскоре мы убеждаемся, что ее имя дано ей лишь для того, чтобы получить уменьшительное Kate, которое позволяет играть созвучием с cat (кошка).
…for you ara call'd plain Kate,
And bonny Kate, and sometimes Kate the curst.¹ etc.
И особенно дальше:
For I am he am born to tame you, Kate,
And bring you from a wild Kate to a Kate
Conformable as other household Kates.²
Она так и называется «дикой кошкой», wild cat (I, 2,200) и к ней применяется глагол «to cart» (I, 1,55). Еще дальше, шутки ради, героиня называется лошадью, быком и ослом: «shi is», говорит ее муж, «my horse, my ox, my ass, my any thing» (III 2,235). Тому, кто сосватает ее, предлагается получить в награду лучшую лошадь в Падуе (I, 1,146).³ Эпизод укрощения начинается «мотивом лошади», как я бы его назвала: под героиней падает лошадь, герой бьет грума, – и в этом должна заключаться острастка для бешенной женщины. (IV 1,74 слл.). Прямо со свадьбы муж везет ее в свой деревенский дом; здесь происходит основной момент «дрессировки», путем голода, и как раз в той самой форме, как мы уже встречали, без всякого мотива укрощения, у Санчо-Пансы; здесь же укрощение начинается именно за обедом, и жертвы мистификации, слуги, получают от хозяина побои (150 слл., 156 слл.); закончившись весьма благополучно, это укрощение получает непонятную развязку в обратном отъезде героя и героини из загородного дома на свадебный пир (потом устраивающийся) к отцу героини – собственно, на вторую их свадьбу. – Да это та же немецкая сказка! Там муж