Вступление к греческому роману   —   Лист 2

как из фазы первоначальной, и, кроме того, как из фактора того явления, которое лежит в стороне и ждëт конца исследования. Между тем, у нас нет никогда точных данных для нашей уверенности, что такой-то факт является в развитии первичным, хотя он начинался бы с Адама; затем, даже первичная фаза развития есть не первичный фактор происхождения. В науках точных такой метод недопустим; в них, напротив, исходят из готового, имеющегося налицо, явления, и путëм того или иного анализа стараются дойти до фактора. Историко-литературный метод сохраняет всю свою силу в задачах эволюционных, но генезис не в его средствах: он должен отказаться от диагнозов происхождения и давать одну картину развития, в пределах двух этапов, произвольно им выбранных. Смешение развития и генезиса – отличительная черта историко-литературного метода. Если мы видим на примере из другой области, истории, как Фюстель-де Куланж берëт религию очага своим исходным пунктом, в виде готового факта, и следит за еë развитием от времëн до-исторических, вплоть до христианства, – то эта религия очага и есть объект его исследования, и есть его материал. Примем ли мы за такую точку отправления древнюю общину – обаятельная книга Фюстеля сразу потеряет свою ценность; религию очага – она будет жить вечно.^a Точно так же мы должны относиться к Эрвину Родэ. Если его книга даëт изображение некоторых мотивов греческого романа в их историко-литературном развитии, она отвечает своей цели в совершенстве; но если она стремится доказать, что эти несколько мотивов представляют собою генетическую основу романа – она должна признать себя побеждëнной. И слабость эта бросается в глаза: Эрвин Родэ, приступая к изучению греческого романа, заранее предрешает, что эротика и географическая фантастика составляют основу романа; возможно, что в этом заключена истина, но истина догматическая, потому что она берëтся исследователем, как первичный фактор, и всë изучение начинается с неë; а так как Гомер счи