Комическое до комедии   —   Лист 99

термин ἐπευχομένη говорит очень ясно, что мы имеем с древнейшей похвальбой: ведь по-гречески εὔχομαι и ἐπεύχομαι ‛молюсь’ значит ‛хвастаюсь’, εὖχος слава, εὐχή молитва. Величанье, автослава, хвала тотема самому себе (победа над антагонистом, антитотемом) — вот что тут в основе.
Эта ‛похвальба’ принадлежит к разряду комедийных инвокаций, восхваляющих богов; к разряду парабатических ‛молитв’, с их хвалой и бранью (в комедии — с хвалой автору и с бранью по адресу литературных конкурентов). Можно было бы найти в эпосе и прямой комизм, например, в сцене плача Афродиты в 5 песне или плаче Артемиды в 21 песне, в адюльтере Афродиты с Аресом в песне Демодока, в гимне к Гермесу, в гимне к Афродите (когда богиня любви выдаёт себя за невинную девушку). Но это модернизация. Нет сомненья, что эпические боги не подлежат никакому осмеянию, хотя подаются, несомненно, в комическом плане.
К такому, до-комедийному, комизму восходит и роль Афродиты в 3 п. Илиады. Афродита очень близка, по функции своей роли, к Елене. Я оставляю в стороне, что Елена одна из ипостасей Афродиты (как показал Узенер), верней, что каждая из них дубликат другой; важно, что в эпосе Елена — ‛героиня’, Афродита — ‛божество’. Там и сям находятся стёртые следы того, что Афродита, а не Елена, влюблена в Париса (говоря модернизованно). Елена бросает богине замечательные укоризны: