Комическое до комедии   —   Лист 129

лгун, жулик.
H. Merc.13 Он родился у богини, — ловкач изворотливый, дока,
Хитрый пролаз, быкокрад, сновидений вожатый, разбойник,
В двери подглядчик, ночной соглядатай… (Вересаев)
Он даже святотатец, потому что клятвопреступник. И, однако же, всё это выглядит очень невинно, потому что образ Гермеса лишён этического содержания. Это не бог в религиозном понимании. Как персона ‛низа’, смерти-преисподней («друг чёрной ночи», ст.290, и ещё ярче — «подобный чёрной ночи», ст.358), он дублирует строгого Аполлона, светлого бога, ‛брата’ своего (в архаическом, до-кровном значении с ‛двойника’), ‛вдвоём’ с которым действует в гимне, и всё ему удаётся, во всём он берёт верх. Позднее такой ‛комизм’ уже осмысляется в категориях комедийно-смешного (проделки хитрого Гермеса). За Гермесом остаются, в качестве элементов ‛смешного’, изворотливость, подвижность, всякая быстрота:
278 Так он ответил и начал подмигивать часто глазами,
Двигать бровями, протяжно свистеть и кругом озираться.
Яркий, вёрткий, проворный, он всегда подвижен. Медленность и раздумье — не его стихии.
43 Как… быстрые мысли несутся одна за другою,
Как за миганием глаз другое миганье приходит,
Так у Гермеса за словом немедленно делалось дело.